Novaya Riga

“Может ли кинематограф быть средством сопротивления?

Если да, то какой ценой?

Ответить на эти вопросы я попробовал, смотря и разбирая фильмы Джафара Панахи – незаурядного иранского режиссера и узника совести. Девять из десяти его картин были запрещены на родине. Все десять увенчаны наградами ведущих фестивалей мира.

Несмотря на угрозы спецслужб, Панахи отказался покидать Иран. Невзирая на прямой запрет снимать, продолжал делать новые фильмы.

О чем они могут рассказать нам сегодня?

Думаю, это самая важная из моих книг.”

Антон Долин

Жара, знойное лето, японская деревня. Аса пытается приспособиться к жизни за городом: к удаленности от цивилизации, постоянному присутствию странных родственников супруга и вечному стрекотанию цикад.
Казалось бы, завязка не обещает ничего оригинального. Но в историях Оямады нет места банальности. Наоборот, представьте себе смесь прозы Льюиса Кэрролла, фильмов Дэвида Линча и аниме Миядзаки. А теперь забудьте – вас ждет совсем иное.
Символическая экзистенциальная притча.
J-horror. История с привидениями.
Манифест, переосмысляющий традиционную роль женщины в японской культуре

Поиски и приключения «Героев» можно считать продолжением книги«Миф», где я изложил историю начала всего на свете, рождения титанов и богов и сотворения человечества. Чтобы разобраться в книге «Герои» — и, надеюсь, получить от нее удовольствие, — читать «Миф» необязательно, однако многие сноски отошлют вас к изданию «Мифа», то есть к соответствующим страницам в нем и к историям, персонажам и мифическим событиям, изложенным в предыдущей книге, где с ними можно познакомиться во всех подробностях. Некоторым кажется, что сноски отвлекают, однако многие читатели сообщили мне, что в первой книге им постраничные примечания понравились, а потому, надеюсь, под настроение и с удовольствием вы в них разберетесь и здесь.
Вторая книга античного цикла Стивена Фрая. В ней речь пойдет о героях и их подвигах. Фрай блестяще пересказывает драматические, смешные, трагические истории. Ясон и Геракл, Персей и Орфей, Эдип и Беллерофонт. Загадки, погони, сражения, невероятные головоломки, убийства и спасения. «Герои» – это истории о тех невероятных подвигах, глупостях, актах отчаянии и храбрости, на которые мы, смертные, способны, если уж очень припечет.

Историко-искусствоведческое исследование Мартина Гейфорда (род. 1952), автора сборников интервью с Дэвидом Хокни и Люсьеном Фрейдом, книг о британском искусстве, Ван Гоге и Микеланджело, посвящено лондонской живописи 1950–1970-х годов, в которой причудливо переплелись новшества поп-арта с его одержимостью массовой культурой общества потребления, экзистенциально ориентированный неоэкспрессионизм и традиционный для Англии интерес к красочной материи. Творчество ведущих британских художников этого времени — Фрэнсиса Бэкона, Люсьена Фрейда, Р. Б.Китая, Дэвида Хокни и др. — рассматривается автором в контексте эстетических поисков и бурной богемной жизни свингующего Лондона.
Книга написана на материале бесед Гейфорда с большинством художников, о которых он рассказывает; многочисленные выдержки из этих бесед погружают читателя в атмосферу британского искусства недавнего прошлого.

Убийца и жертва, бандит и коп, художник и поэт, режиссер и артист, комик и трагик, самурай и шут, телезвезда и кинематографист. Вечный дилетант и неисправимый ребенок, который отказывается взрослеть. Все это – Такеси Китано, сакральное чудовище японской культуры. О его жизни и карьере, методе и стиле, противоречиях и парадоксах – книга кинокритика Антона Долина

Начало XX века. Аргентина, Буэнос-Айрес. У врачей одной из клиник появляется теория: если голова после отсечения в течение нескольких мгновений продолжает жить, то есть шанс, что ей откроется потусторонний мир и она сможет об этом сообщить. Разгадка величайшей тайны не за горами, стоит только набрать добровольцев и записать их откровения. Медики приступают к эксперименту.
Начало XXI века. Времена меняются, а перформанс с отрубленными частями тела продолжается. Но некогда профессиональный интерес превращается в жутковатую игру. В ней нет ни страсти, ни тяги к смерти, только созерцание и эстетическая холодность самолюбования.
Роман, в котором Танатос прекрасно уживается с Эросом, сдобрен мрачным комизмом, философскими отсылками и парадоксальными поворотами сюжета.